Отступление первое. Дочери из посёлка Эстонский.
Кроме того, из метрического свидетельства Льва Де-Симона явствует, что его отец раннее в браке не состоял. Однако известно, что он имел, рождённых вне брака, дочерей. Склонен предположить, что у Александра были дочери от одной женщины. Если это так, то он должен был поддерживать с ней достаточно продолжительные отношения, по крайней мере, года два или три, и их связь началась, когда ему было приблизительно 22-23 года (1885-1886 гг.), и возникла она на Черноморском побережье, когда он приезжал к матери и братьям.
К сожалению, имени девушки-эстонки, которой был увлечен Александр, мы не знаем, а вот фамилия недавно всплыла из небытия. Моя родственница Наталья Цимбалюк прислала мне лист с записями, по-видимому, Льва Ивановича Десимона, внука Александра Андреевича, на бумаге перечислены дети Александра, в том числе две дочери Анна и Аделаида, по фамилии «Вестхольм», впрочем, после удочерения их фамилия изменилась.
Дальнейшему развитию этой первой любви мог воспрепятствовать только один человек – мать Нина Ивановна, считавшая, вероятно, что для Александра это мезальянс, и что ему, молодому человека без места и стабильного жалования, рано связывать свою жизнь узами брака. Это только предположение, но не лишенное оснований.
Из истории заселения края известно, эстонцы ушли из прибалтийских земель спасаясь от засухи и неурожая, гнёта и поборов местных элит. Часть переселенцев прошли Калмыкию, остановились в Ставрополье, но вскоре вынуждены были, из-за недружелюбно настроенного местного населения, уйти дальше на юг, предварительно узнав о благодатной земле в долине реки Мзымта, и договорившись с жителями из посёлка Красная поляна основать своё поселение по соседству с ними. Получив согласие, семьи эстонцев на повозках со скарбом и детьми в 1885 году перебрались на Кавказ основав сёла Эстонское (Эстонка, Эсто-Садок) и севернее Ермоловки – Сальме (Леселидзе).
Эти сёла, вероятно, посещали молодые люди – братья Де-Симоны, чтобы познакомится с новыми колонистами, и, возможно, помогали им обустраиваться, и не только… Здесь Александр и повстречал мать своих двух дочерей. Среди эстонцев и Константин нашёл свою жену Елизавету, у которой, как пишет Ирина Константиновна, «младший брат жил в с. Сальме и звали его Юлиус» [1]. И ещё об одном брате Рудольфе из эстонской семьи Елизаветы нам известно от Екатерина Ивановна Десимон [2].
Далее вспоминает Любовь Ивановна: «До женитьбы имел двух незаконнорожденных дочерей, которых он удочерил и воспитывал. Они родились в посёлке «Эстонская» в районе Адлера … одну из этих дочерей я знала – это Анна Александровна Конокотина (по мужу фамилия) … второй дочери я совсем не знала …» [3].
Недавно читая книгу «Из дневника политзаключённого» случайно обнаружил следующий пассаж: «После освобождения Михаил (автор дневника – С.Д.) поселился в доме своего отца в г. Осташкове. (Здесь проходила юность незаконнорожденных Анны и Аделаиды (Нины?), по месту службы их отца на железной дороге – С.Д.). Вскоре он организовал кружок из местной молодежи… Большое влияние на Михаила оказывала Нина Андреевна де-Симон. Она приехала в Осташков из С.-Петербурга и временно поселилась в доме Ивановых (вероятно, эта семья была ей раннее знакома – С.Д.). По своим убеждениям девушка принадлежала к партии социалистов-революционеров. Однако ей были близки и взгляды анархистов-коммунистов» [4].
Не та ли это Аделаида, вторая дочь Александра от женщины-эстонки? Совпадает всё: и время, отец уже умер и с мачехой уже ничего не связывало; и Петербург, где она проживала и откуда приехала; и Осташков, где раньше жила и имела друзей-единомышленников, где встретила беспорядки 1905 года; и революционная деятельность, общая с сестрой Анной; и фамилия. Имя и отчество другое? Но ведь речь идёт о революционерке, они меняли не только имена и отчества, но и жили под чужими фамилиями и готовы были менять всё, до государственного строя включительно. В конце концов, политзаключённый мог перепутать отчество в своём «дневнике» Александровна на Андреевна, да и не мудрено, не думаю, что тогда в Осташкове, он называл молодую девушку-революционерку по имени отчеству. Впрочем, это гипотеза и её ещё предстоит перепроверить, одно очевидно – это была одна из дочерей Александра Андреевича Де-Симона.
А вот что рассказала Дмитрию Игоревичу Десимону его бабушка Екатерина Ивановна Десимон о другой незаконнорождённой дочери: «Анна Александровна, родившейся в 1887 г., была коммунисткой, отбывала ссылку там же, где и Сталин (в Туруханском крае? – С.Д.), и родила там сына Юрия. (Интересно от кого? История об этом умалчивает – во всяком случае не от Сталина – у него там был ребёнок от другой женщины [5] – С.Д.). Вернулась из ссылки, вышла замуж за Конокотина» [6].
Анна (Вестхольм-Де-Симон) и Леонид Конокотины были незаурядной парой, большевики с дореволюционным стажем и, благодаря своему положению в Советской России, надо отдать им должное, помогали своим родственника Десимонам.
Конокотин Л.Ф. с бородой, справа сидит Десимон Кира Александровна,
слева от неё её сводная старшая сестра Конокотина (Десимон) Анна Александровна (?)
Для завершения картины некоторые сведения из биографии Конокотина Леонида Фавстовича (Фаустовича) «(1890 — не ранее 1967), токарь Орудийного завода с сентября 1914 г. За выступление на собрании рабочих сослан в штрафную роту в Кронштадт, весной 1916 г. возвращен на завод. С апреля 1917 г. большевик, член Литейного РК РСДРП(б) и ЦК Союза металлистов, организатор Красной гвардии на заводе, участник штурма Зимнего дворца, помощник комиссара П.В. Михайлова. В 1918 г. член Штаба Красной гвардии, с осени в Центральной комендатуре Петрограда, начальник охраны железных дорог Петроградского узла. В апреле 1919 г. партработник в Киеве, затем на других партийных и хозяйственных постах, персональный пенсионер в Москве» [7].
Интересную зарисовку политико-бытового плана прислал мой четвероюродный брат Евгений Виленкин: «Когда я был на летних каникулах после 9-го класса – мы снимали дачу в Опалихе, где у дяди Лёни был дом. Я помню – мы с папой ходили к нему в гости. Папа говорил, что дядя Лёня участвовал во взятии Зимнего! («папа» – Виленкин Вилен Яковлевич – сын Киры Александровны Де-Симон. – С.Д.).
Дядя Лёня поразил меня тем, что вся его жизнь была подчинена цели построить памятник мировой революции! Для этого в сарайчике стоял большой глобус, и вокруг него по спиральной ленте двигались нарисованные солдаты по направлению к северному полюсу, на вершине которого стоял вождь пролетариата с протянутой рукой в космическое пространство. Меня поразило, что фигуру Ленина дядя Лёня специально заказал у скульптора на свою пенсию, и стоила эта статуэтка 500(!) рублей – по тем временам сумма немыслимая!
Кроме того, дядя Лёня мне запомнился в берете, приседающим на разные ноги попеременно (он изобрел свой собственный комплекс упражнений, которые помогали ему быть в творческой форме для осуществления своего проекта). Я был восхищен фанатизмом и верой этого человека, а ему было тогда уже далеко за 80 или даже 90! Потом через несколько лет этот сарайчик сгорел вместе с памятником, но дядю Лёню это не подкосило, и он начал строительство нового памятника с нуля...» [8].
От себя повторю за поэтом Николаем Тихоновым: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б крепче в мире гвоздей».
Голенко А.К. (Де-Симон). Продолжение.
Но вернемся к Алле Константиновне, мало того, что она воспитывала и заботилась о детях мужа, которые повзрослев, не разделяли взглядов ни отца, ни мачехи, она, в течение 9 лет с 1890 по 1909 годы, почти ежегодно рожает по ребенку. По местам рождения и крещения её детей можно судить, где и в какое время семья Аллы находились. Основные места их проживание были г. Санкт-Петербург, Сочи, имение родителей в Псковской губернии и, в дальнейшем, станция Осташков, Тверской губернии, по месту службы супруга.
В 1891 г. Алла и Александр оказываются в Сочи, где в апреле-мае регистрируют рождение и крещение дочери Нины, а через три года в июне 1894 г. крещение сына Александра. Сын Андрей родился и крестился в 1893 г., вероятно, как и Лев в Петербурге, там же – Константин в 1897; в Осташкове, по-видимому, Елена и Михаил в 1899 и 1901 годах, ибо в сочинских метрических книгах они не значатся. Кроме того, как пишет Михаил Петрович Десимон: «Моя бабушка — Елена Александровна рассказывала, что она родилась в декабре 1899 г. в г. Остров на озере Селигер (рядом с г. Осташков)».
Предположительно с 1899 г. семья Аллы оказываются в Осташкове, Тверской губернии, где проживает до 1905 г. и в их семье появляются Евгения и Марина в 1903 и в 1905 годах. В дальнейшем, вероятно, возвращаются снова Петербург, где появляются на свет Кира и Татьяна в 1907 и 1909 годах.
Станция Осташков
Ирина Константиновна пишет: «О трудовой деятельности Александра Андреевича знаю мало. Служба его была связана с «инспекцией» железных дорог. С начальством не ладил, по службе особенно не продвигался. Имел репутацию – «сам не гам и другому не дам». Подчинённые любили – шли с мелкими просьбами – по возможности помогал. Отец (Константин Александрович. – С.Д.) любил, когда он брал его с собой в поездки. Можно было с детьми стрелочников и пр. мелких служащих бегать в поле, лазать по огородам – воля!» [9].
Позволю себе воспользоваться, размещенной в интернете Михаилом Петровичем Десимоном, выдержкой из письма его бабушки Елены Александровны Де-Симон: «…Я вот, думаю, – что заставило ваших дедов, сыновей богатого и знатного человека (Андрея Фр. – М.Д.), получивших светское образование, забиться в такую трущобу, жениться на полуграмотных крестьянках и всю жизнь прожить вдали от общества себе подобных? Наверно их мать (Нина фон Мензенкампф. – М.Д.) тоже считала, что они губят свою жизнь, а они были довольны и счастливы. Только мой отец (Александр. – М.Д.), против своих убеждений, под влиянием мамы (Аллы Константиновны. – М.Д.), бросил эту жизнь и вернулся в общество, и был несчастлив. Все время мечтал жить так, как братья и только перед смертью вернулся к братьям, чтобы умереть. Почему-то все люди хотят, чтобы их дети жили так, как живут они…» [10] (текст сохранен, как у автора. – С.Д.).
Обратим внимание, Елена Александровна считает, что её отец, находясь под влиянием матери изменил своим убеждениям и был несчастлив. Нам бы понять, на основании чего она делает такой вывод? Когда отец умер, она была подростком, и могла наблюдать только внешнюю сторону отношений своих родителей. В тоже время, не исключено, Александр променял «свои убеждения» на любовь к Алле, и в этом нашёл жизненное успокоение.
Осташков. Муж Аллы –
Де-Симон Александр Андреевич
Но вернемся в предвоенные годы в начало XX века, когда супружеское счастье Аллы заканчивается, из-за ухудшения здоровья главы семейства. Они возвращаются в Сочи, где Александр умирает и похоронен в принадлежащей ему земле в горах.
Оставшись вдовой Алла, пытаясь как-то устроить свою жизнь, продаёт земли Александра, решает стать «хозяйкой фешенебельной гостиницы», но после того, как у неё ничего не получается, уезжает в Петербург, где находит себя: «успешно оканчивает институт при Императорском Санкт-Петербургском Родовспомогательном заведении ведомства императрицы Марии» [11]. К слову сказать, так называема повивальные институты и школы предоставляли их выпускницам среднее специальное медицинское образование, звание «акушерки» и кусок хлеба на чёрный день.
Любовь Ивановна Кореневич пишет в своём письме, что «Алла Константиновна была очень милой и симпатичной женщиной, лично её знала», «в 1912 году после смерти» Александра она получила фельдшерско-акушерское образование и была «хорошим гинекологом» [12]. Любови Ивановне можно доверять, она до глубокой старости сохраняла ясный ум в сочетании с хорошей памятью.
А вот что пишет по этому поводу Ирина Константиновна: «Акушерка она была «от Бога», и если раньше она этому училась и практиковалась «для развлечения» в имении, полученном от отца, где-то в Осташкове на крестьянах, то теперь это стало источником дохода. Её приглашали в самые богатые петербургские семьи. В дальнейшем это увлечение стало источником существования» [13].
К началу войны 1914 года старшие дети Аллы: Лев, Нина, Андрей, Александр и Наталья были уже взрослые, жили в Сочи, им было от 24 до 19 лет, к этому времени мальчики закончили гимназию и устраивали жизнь самостоятельно. По-видимому, в Сочи оставался их родительский дом, во всяком случае об этом пишет Александр Александрович Десимон: «В 1972 году я был в Сочи и город не узнал. От старого города остались считанные здания. Стоял дом, в котором жила наша семья. В этом запущенном доме сейчас склад бутафории городского театра» [14].
Сестра милосердия госпиталя
и санитарного поезда
А.К. Де-Симон.
Во время Первой мировой войны Алла Константиновна становится сестрой милосердия. Надо отметить, что до 1914 г. общины сестер милосердия были элитарными учреждениями: перед вступлением в общину, как правило, незамужние девицы, либо вдовы, должны были окончить специальные курсы, сдать экзамены и пройти испытательный срок, во время которого к ним присматривались, были ли они способна по своим нравственным и профессиональным качествам к лечебной деятельности в общинах сестер.
В годы войны многое изменилось. Небывалого количество больных и раненых потребовало значительного увеличения число сестринского персонала. Появилось много новых курсов сестер вне общин со сроком подготовки 1–2 месяца. Соответственно выпускницы таких курсов обладали очень низким профессиональным уровнем. 90 % сестер милосердия Первой мировой прошли либо ускоренную подготовку, либо не имели никакой [15]. На их фоне Алла Константиновна входило в привилегированное десятипроцентное меньшинство и оценивалась как отлично подготовленный специалист.
Войне требовалось много сестёр, и они устремились на фронт не только из-за желания облегчить страдания российских солдат, но и преследуя в том числе и материальные цели. Так, например, одна из них Е.А. Гилярова вспоминала, что она пошла в сестры милосердия, потому что нуждались в деньгах из-за болезни матери [16]. Для вдовы Аллы Константиновны, кроме высоких целей, её сестринская деятельность тоже была финансовым подспорьем и дополнительным мотивом участия в войне.
О других мотивах рассказывает Ирина Константиновна: «Когда началась первая мировая война 1914 г. моя бабушка пошла работать в госпиталь сестрой милосердия. К этому времени с ней в Петербурге проживали из детей: Константин, Елена, Евгения, Кира и Татьяна. В госпитале она познакомилась с казачьим офицером, служившим по интендантскому ведомству и влюбилась в него. Решила ехать с ним на фронт. Долго не думая, Елену и Евгению с 18-летней Натальей она отправила в Сочи к сыну Александру, который работал в сочинской городской управе чертёжником (по-видимому, по протекции Виктора Андреевича) … В дальнейшем Александр сестру Наташу оставил у себя, а младших Елену и Евгению приютила Надежда Петровна (жена Виктора Андреевича. – С.Д.) Младших 8 лет Киру и 5 лет Татьяну Алла Константиновна взяла с собой в санитарный поезд. Константин остался один заканчивать гимназию» [17].
