Кореневич Иван Александрович, владелиц типографии и писчебумажного магазина в Сочи до революции. Когда-то фотографии его типографии с видами сочинского округа распространялись по всей России отдыхающими на Черноморском побережье и пользовались большой популярностью.
Вся семья Кореневичей с удовольствием и профессионально занималась фотографией и их снимки, словно «остановись мгновенье – ты прекрасно», превращались в открытки. Есть почтовые карточки со снимков Любови Ивановны и Дмитрия Ивановича – детей Ивана Александровича. Передо мной лежит один из кореневических шедевров открытка № 79 – «Буйволы у моста через речку Сочи». С буйволами у них была прекрасная серия фото. Открытки Кореневичи выпускали под номерами, например, «Пальмы в парке Худекова №257», и многие их коллекционировали и систематизировали под номерами, составляя свои мир Сочи и его окрестностей.
Какое-то время, пусть бессистемно, и я их покупал в букинистических и антикварных магазинах, когда-то они стоили копейки. Я хорошо знал дочь Ивана Александровича, удивительно прекрасного человека – Любовь Ивановну Кореневич, проживавшую в Тбилиси, встречался с ней, поддерживал с тётей Любой переписку, так как находился с ней, пусть в далёком, но родстве.
Её мать, Мария Яковлевна (1883-1957) в девичестве Королюк, приходилась моей прабабушке Надежде Петровне Десимон (урождённой Проценко) единоутробной сестрой. Их матерью была замечательная женщина Фёкла Самойловна Королюк (Проценко). А вот что об этом пишет Л.И. Кореневич в письме: «Наша семья очень близка была с семьей тёти Нади, а твоей прабабушки, всю нашу юность, а вернее детство, мы провели на хуторе (Верхнем хуторе Де-Симон), а жили мы в Сочи, а летом нас отвозили к Десимонам».
Но это всё – преамбула. Перелистывая газету «Черноморский край» №111 от 2 августа 1911 года, я наткнулся на следующую короткую заметку, которую прочитал с превеликим интересом, так как в ней упоминалась уже знакомая мне фамилия Кореневич. Вот она:
«На днях в магазин И. Кореневича зашел за покупкою садовник с дачи. Он только что получил деньги от хозяина для расплаты с рабочими. Вынимая из кармана разные бумаги, он выронил у прилавка деньги и не заметив, ушел.
Деньги конечно сейчас же были подняты мальчиком и переданы хозяину. Садовника этого все знают. Через полчаса он хватился и заметил, что потерял деньги. Сообразив, где он мог их выронить или забыть, он немедля побежал в магазин Кореневича.
Спрашивает: Ему говорят, что деньги нашли, но что он должен заплатить третью часть. Перепуганный садовник начал просить, он умолял, что деньги не его, что ждут рабочие уплаты, что он сам труженик и для него каждый рубль нелегко достается. Ничто не помогло.
Видя, что Кореневич денег ему не отдает, он бедный человек согласился. Приглашен был кто-то из чинов полиции, который и санкционировал сделку. Удержали в пользу Кореневича 108 руб. Остальные отдали садовнику.
Получив обратно часть денег садовник о своем горе понятно стал рассказывать знакомым. Все были возмущены поступком Кореневича. Разве это находка? Это тоже грабеж своего рода. У нищего отнимать суму. Говорят, что садовник обратился к поверенному и хочет судом потребовать обратно таким благородным способом заработанные деньги».
После прочтения этой почти «криминальной хроники» я задумался и вот какие мысли у меня возникли. Замысел автора сей заметки заключается, как нам представляется, в следующем: либо вызвать сочувствие к садовнику, либо на конкретном примере показать «их – богатеев» нравы, от которых страдают «рабочие», либо опорочить имя хозяина писчебумажного магазина и владельца одной из сочинских типографий.
Можно сказать, что затея автора заметки удалась почти по всем трём пунктам, правда с некоторыми нюансами. Читатели сообщения не имеют возможности посочувствовать рассеянному «садовнику» персонально, так как не названа его фамилия, для многих и через сто лет он остался инкогнито.
Не понятно также из заметки – получили «рабочие» свои деньги в полном объёме или «садовник» с хозяином дачи урезали их на треть? Если свои кровные рабочие не получили, то формально виноват «садовник», который, видимо, и был инициатором сей заметки, со скрытым смыслом переложить вину на Ивана Александровича Кореневича, в магазине которого и были обнаружены эти злосчастные деньги.
Любой не предвзятый читатель должен задать вопрос «садовнику»: «Если Вы получили деньги для оплаты «рабочим», так расплатись поскорее с «рабочими», а не таскайте их с собой по магазинам, тем более не сорите ими. А если Вы поступаете с точностью наоборот: не спешите отдать деньги, тем кому они принадлежат, если таскаете чужие деньги в своём кармане неизвестно для чего по магазинам и безответственно их теряете, вероятно, Вы должен быть наказаны?» Видимо, подобный вопрос и задал себе Иван Кореневич, когда думал, как поступить с найденными деньгами, после того как вызвал представителей власти.
Ещё один маленький штрих, свидетельствующий о порядке в магазине Кореневича, мальчик, нашедший безалаберно утерянные деньги, не соблазнился присвоить себе 332 рубля, не стал чужие деньги таскать у себя в кармане, как «садовник», а сей же миг мальчик передал эту немалую сумму своему хозяину. Иван Александрович с чужими деньгами поступил по закону, так как формально не был уверен точно ли это деньги «садовника»?
Из сей заметки понятно, что имя владельца писчебумажного магазина было опорочено неизвестным «садовником», ибо Кореневич не на йоту не нарушил сосуществующего законодательства и действовал в его рамках, в то время как «садовник» занимался распространением среди своих знакомых и в средствах массовой информации заведомо клеветнических и порочащих репутацию Иван Александровича сведений: «садовник о своем горе понятно стал рассказывать знакомым», при этом рассказывал всё так, что «все были возмущены поступком Кореневича».
В одном мы благодарны анонимному садовнику, что имя Ивана Александровича Кореневича осталось в истории, и благодаря заметке анонима в газете «Черноморский край», мы пережили некоторые бытовые события 100 летней давности…
