Дорогой дальний родственник, если Вы не утратили интереса к нашему общему пращуру Францу Егоровичу, то я продолжу его жизнеописания. В этом письме окажется материал, который был собран майором медицинской службы Десимоном Сергеем Анатольевичем в далёком, уже переименованном городе Ленинграде, в давно уже несуществующей стране – Советском Союзе; да и самого молодого майора уже давно нет – всех их поглотило великое божество по имени Хронос, пожирающее настоящее.
Однако, несмотря на непреходящий аппетит этого высшего существа, кое-что от прошлого-когда-то-настоящего всё-таки осталось. Возможно для греческого божества это объедки, а для нас, дорогой дальний родственник, факты из истории наших предков. Что касается самого автора этих строк, то он: раньше был молодой и красивый, а сейчас только красивым. Эта фраза, впервые услышанная от 65-летнего коллеги, когда-то меня сильно рассмешила, и сейчас позволю применить её к себе.
Но шутки в сторону. В начале 1803 года Александр I решил сформировать несколько новых кавалерийских полков, и генералу барону Винценгероде, пользовавшемуся особенным его благоволением, было предписано создать новый Одесский гусарский полк и стать его шефом. Как следует из послужного списка Франца, 4 мая 1803 года он был направлен именно в этот полк.
В тоже время в столице происходили следующие события, которые описывает уже известный Вам Фаддей Булгарин: «В это же самое время к австрийской миссии в Петербурге прибыл австрийский уланский офицер граф Пальфи, родом венгерец, молодец и красавец, сложенный, как Аполлон Бельведерский. Уланский мундир в обтяжку сидел на нем бесподобно, и все дамы и мужчины заглядывались на прекрасного улана. Уланский австрийский мундир был усовершенствованный старинный польский уланский наряд, с той разницей, что куртка с тыла была сшита колетом, и не имела на боках отворотов, что она и панталоны были узкие, в обтяжку, и шапка была красивой формы, как нынешние уланские шапки, а при шапке был султан. Его императорскому высочеству цесаревичу и великому князю Константину Павловичу, носившему звание инспектора всей кавалерии, чрезвычайно понравился этот мундир, и он испросил у государя императора соизволения на сформирование уланского полка. Государь-император, согласясь на это, отдал ему Одесский гусарский, еще не сформированный полк, назвав полк именем цесаревича».
А накануне в июле 1803 года в местечко Сквиру прибыли эскадроны гусарских полков Мариупольского, Сумского, Ахтырского и Изюмского для образования нового полка. Несколько позже командиром вновь образованного полка назначен Изюмского гусарского полка полковник граф Мантейфель. Из Мариупольских гусар для образования нового Одесского гусарского полка прибыли полковники Мещеринов, Бибиков, подполковник Гурьев, майор Михайлов и ротмистр де-Симонъ (так в то время писалась его фамилия в официальных документах).
Сражу же по прибытию, офицеры были распределены по эскадронам. Ротмистр Франц де-Симонъ был назначен в 1-ый лейб-эскадрон, командиром которого стал майор Фридериций из Сумского гусарского полка. Кроме них в этом эскадроне оказались поручики князь Манфелов, Климовский, оба также из Мариупольского гусарского полка.
Майор С.А. Десимон
Надо отметить, что Франц, не знаю за какие заслуги, попал на самое почётное место. Возможно, были приняты в расчёт его прежний военный опыт, а может быть его образованность, а может быть, сыграли свою роль другие причины, и он, из 8 ротмистров, прибывших для формирования нового полка, занял, можно сказать, привилегированное место ротмистра в 1-ом батальоне и 1-ов лейб-эскадроне. Здесь и в это время, впервые, и это очень важно, был составлен послужной список на Франца де-Симонъ.
Когда я впервые прочитал его в Ленинградской публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина меня охватила восторженная радость, так понятная любому исследователю, когда, наконец, он находит то, что ищет. Потом я перечитывал послужной список своего предка неоднократно, но первую радость не забуду никогда. Признаюсь, тогда, когда я работал в «Салтыковке», я каждый раз испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от получаемых тогда результатов, проводимых мною поисков.
Читающий мои записи, надеюсь, простит мне эти невольные отступления, но мне хотелось бы, чтобы Вы знали о тех чувствах, которые я когда-то испытывал. Всегда приятно поделиться своими радостными эмоциями, особенно с родственниками. Все послужные списки офицеров полка были составлены примерно по одной схеме. Анализируя их, следует отметить, что Франц знал больше всех иностранных языков, и это первое, что бросается в глаза. В дальнейшем это сыграет в его судьбе свою позитивную роль, но об этом позже. Сравним для примера, полковник Бибиков – «грамоте Российской читать и писать умеет, а по-французски и по-немецки (только) говорит».
Женатых офицеров в полку можно было пересчитать по пальцам. В послужном списке 1803 года у Франца записано, что он «по-русски, по-немецки, по-французски, по-итальянски читать и писать умеет, историю, географию и часть математики знает». Как пишет Гавловский С.В.: «В составе общества офицеров полка было значительное число иностранцев – сербов, грузин, поляков, венгерцев, французов или уроженцев нынешних остзейских губерний». «Венгерец» Франц де-Симонъ как ротмистр получал жалование 424 рубля в год, немногим более 35 рублей в месяц. Сравним годовое жалование штаб-офицеров, которое значительно повышалось в зависимости от чина: майор – 566, подполковник – 738, а полковник – 1100 рублей. О ценах мы уже писали, хочется только добавить, что строевая лошадь стоила около 40 рублей, а не строевая около 15 рублей. Если учесть, что в то время передвигались, либо верхом, либо в коляске или на телеге, – то средство передвижение стоило не дорого, хлопотливее обходилось его содержание.
Жизнь полка входила в обычную колею армейского быта: начались пешие учения прибывших на укомплектование рекрутов, распределенных по эскадронам; стали обучать «обращению с карабинами, маршировке и всей экзерциции», а в воскресные дни изучали воинские уставы, касающиеся обязанностей солдата. В штаб-квартире полка в уездном городе Махновка был поставлен караул в составе 80 человек. Лейб-эскадрон, к которому был причислен ротмистр де-Симонъ, располагался как раз в Махновке.
Формулярные списки офицеровъ Уланскаго Его Императорскаго Высочества Цесаревича и Великаго Князя Константина Павловича полка
за 1803 годъ, по Московск. отд. арх. Главн. Шт., кн. №554.
По сравнению с губернским городом Могилёвом на Днепре, уездный городишко Махновка Киевской губернии сильно проигрывал. Здесь было две православных церкви, католический костел, в котором семья де-Симонъ могла помолиться, а также еврейский молитвенный дом, начальная школа, винокуренный завод и примерно 5 тысяч жителей православных, католиков и евреев. Короче говоря, захолустье. Смею предположить, жене Франца такая жизнь была не по нраву. Женщины всегда стремятся к большему, у многих это связанно с желанием позаботится о будущем потомства. Махновка с Киевом сравнения не выдерживала, в Киеве жизнь, в уезде прозябание.
Полк еще устраивался, в приказе по полку 17 сентября 1803 года было объявлено полученное предписание от Его Императорского Величества генерал-инспектора кавалерии о «Всемилостивейшем повелении Государя Императора именовать Одесский гусарский полк – Уланским Цесаревича и Великого Князя Константина Павловича полком». Командиром уланского полка был назначен генерал-майор барон Егор Иванович Меллер-Закомельский 1-й. Он прибыл в Махновку, и вступил в командование полком 29 ноября 1803 года.
Для соблюдения порядка на квартирах, по повелению Его Высочества, учреждены были караулы в каждом селении, где расположена половина эскадрона, из одного унтер-офицера и семи рядовых в середине селения. На главной проезжей улице, при въезде и выезде были поставлены по три рядовых во главе с ефрейтором. Лошадей поместили в конюшни. Дежурным офицерам предписывалось находиться при конюшнях безотлучно. Караульным на всех постах строго запрещалось курить трубки. С окончанием травяного довольствия эскадронные командиры, в том числе и ротмистр де-Симон приступили к обучению нижних чинов пешей экзерциции.
В конце этого же года на укомплектование полка ожидалось прибытие 241 рекрута. Для их приема и препровождения в Махновку, где надлежало произвести распределение по способностям, 29 ноября в город Киев был откомандирован полковник Чаликов с 6 офицерами, 16 унтер-офицерами, 70 рядовыми и 2 цирюльниками. Чаликов был «женат, у него была жена Розалия Григорьева и дочери». Смею высказать предположение, что среди 6 офицеров был и ротмистр де-Симонъ. Иначе как ему удалось завести нужные связи в Киеве и в последствие получить назначение в Киевский гарнизон. Именно в гарнизоне формировались рекрутские команды.
Некоторое отступление, я намеренно указал жену Чаликова в том виде, как она была записана в послужном списке полковника. У Франца же запись: «женат, у него жена Юзефа Кузмина дочь». Сравним, в более позднем послужном списке уже на подполковника де-Симона, составленном в Пажеском корпусе, несколько другая запись: «у него жена Мария Николаева дочь, польского дворянства». Обратим внимание, в первом служебном документе жена Франца не названа по имени и не указано, что она польская дворянка. Послужные списки составлялись со слов офицеров? Или предоставлялись подтверждающие документы? Трудно сказать, как всё происходило на самом деле, хотя в то время слову дворянина придавали особый смысл.
Итак, если наше предположение относительно команды полковника Чаликова, верное, Франц, занимаясь рекрутами, пробыл в Киеве в командировке почти полгода. Всё это время рядом с Чаликовы и де-Симоном были их семьи? В общей сложности, в течение зимы и весны, на укомплектование полка поступило 280 человек. Интересно проанализировать состав Уланского полка. По штату, утвержденному 26 сентября 1803 года полк состоял из шефа, 1 – генерала, 4 – штаб-офицеров, 63 – обер-офицеров, 120 – унтер-офицеров, 21 – трубача, 160 – карабинеров, 1160 – уланов. Всего 1530 строевых чинов. Нестроевых полагалось 219 человек: 5 – классных чинов (чиновников), 1 – берейтора, 2 – при церкви, 24 – при больных и лазарете, 28 – при обозе, 49 – разных мастеровых, 5 – писарей, 2 – профосов, 103 – денщиков. Строевых лошадей положено – 1406. Подъемных лошадей – 118.
Постараюсь описать одежду улан. Строевые чины носили шапку четырехугольную, синего сукна с двумя козырьками. У офицеров на шапке вокруг тульи широкий золотой галун и медная цепочка для застегивания. Плащ серого сукна с красным (алого сукна) воротником. Куртка синего сукна с красным воротником, обшлагами, лацканами, двум швам на спине и рукавам; на воротниках желтые петлицы с красной полосой и по одной такой же петлице на обшлагах; на плечах два гарусных погона оранжевого цвета с двумя красными, как на петлицах полосами. Пуговицы медные, всего 22.
1. Уланы Цесаревича и Вел. Кн. Константина Павловича полка, 2. Одесский гусар, 3. Лейб-Гвардии Уланский полк.
П. О. Бобровский «История Лейб-гвардии Уланского Её Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полка»
Вооружение улана состояло: из кремневого штуцера для карабинеров, кремневого карабина (всем рядовым, кроме 20 артельщиков) с медной оправой, железным шомполом и длинными железными погонами, пары пистолетов с прибором для всех строевых и нестроевых нижних чинов, сабли с железным эфесом, портупеи из красной юфти и темляка. Всем унтер-офицерам, уланам карабинерам и уланам рядовым полагалась лядунка, с 30 местами для патронов, из лакированной кожи, с ремешком к пистолетному шомполу, медной бляхой с гербом и с белой перевязью. У офицеров лядунка серебряная с золотым орлом и золотая перевязь с серебряным прибором.
Как вспоминал один из офицеров полка: «В начале весны 1804 года полк был уже сформирован, и его высочество вытребовал в Петербург пятерых офицеров и пятерых унтер-офицеров (преимущественно из дворян), для усовершенствования их в кавалерийской службе, под личным надзором его высочества. Выбрали из полка самых молодцов. Из них помню штабс-ротмистра Вуича и поручика Фаща. На вахтпарадах взоры всех обращены были на улан, и народ толпился вокруг их на улицах».
Как писали тогда, «Уланский Цесаревича и Великого Князя Константина Павловича полк устраивался под давлением непрекращающихся слухов о предстоящем военном походе. Как Вы помните, мой дорогой дальний родственник, в Европе наводил железной рукой порядок Наполеон Бонапарт и Россия готовилась вступить с ним единоборство, продлившееся десятилетие, с 1805 по 1815 годы. Приходилось торопиться с комплектованием, обмундированием по новой форме и вооружением. Невозможно было установить ни правильных, систематических занятий строевой службы, ни спокойных приемов для выездки молодых лошадей, когда сами начальники были предупреждены «секретно» о возможности скорого похода».
Для обмундирования нижних чинов выписывались в Махновку ремесленники из Петербурга, а портные даже из Австрии и Франц имел возможность поговорить с земляками. Чтобы помочь офицерам как можно скорее облачиться в новую униформу, Меллер-Закомельский оформил подряд на изготовление: шапок, мундиров, панталон; со всеми принадлежностями и приборами: лядунок, шарфов, чепраков для чего требовалось единовременно затратить на каждого штаб-офицера по 250 рублей и на каждого обер-офицера по 230 рублей.
Ранней весной, 1 апреля, когда земля еще не успела просохнуть после таяния снегов, на шесть недель были собраны эскадроны в Махновку для конных учений. После шестинедельных учений 16 мая эскадроны разошлись по своим квартирам; лошади были выпущены на подножный корм в местах, отведенных земским начальством. В ожидании инспекторского смотра, который должен был произвести генерал-лейтенант Баур, 11 июля все эскадроны прибыли в полковой лагерный сбор под г. Махновку и в течение двух недель обучались конному строю на учениях по-батальонно.
Инспекторский смотр Баур произвел 23 и 23 июля, при чем в конный строй эскадроны выводили не более как по 9-ти рядов во взводах. Такой малый комплект конных рядов (вместо 15-ти рядов по штату) объясняется прибытием 400 ремонтных лошадей лишь 21 июня и продолжавшимся еще обучением рекрутов. Инспектор остался в полной мере доволен хорошим состоянием полка и объявил благодарность «за усердие» его эскадронным командирам и взводным офицерам, а нижним чинам выразил «спасибо» за расторопность, приказав выдать по чарке водки и по фунту говядины.
По окончании смотра эскадроны выступили на свои квартиры, а с 1 августа снова выпустили лошадей на подножный корм, который, однако, пришлось прекратить в конце месяца, так как в ожидании прибытия в г. Махновку Августейшего шефа (Константина Павловича Романова), было предписано собраться всему полку в штаб-квартире 3 сентября.
Цесаревич, прибыв в г. Махновку 4 сентября, отдал приказ за собственноручной подписью о своем вступлении в командование полком. Так Франц Егорович де-Симон в сентябре познакомился с будущим своим убийцей… но об этом Вы, дорогой мой дальний родственник, узнаете из одного из следующих моих писем. Оставаясь при полку в течение семи недель, Цесаревич часто присутствовал на разводах, производил учения эскадронам и батальонам, делал смотры, посещал лазарет и другие заведения, отлучаясь иногда на короткое время из Махновки для осмотра новых частей армии, расположенных в Киевской губернии. Первые учения, произведенные Цесаревичем, убедили его в справедливости отзывов генерал-лейтенанта Баура о надлежащей постановке строевого дела.
Великий Князь стремился сделать свой полк образцовым по всем частям устройства, особенное внимание он обращал на опрятность нижних чинов. Оказалось необходимым осенью 1804 г. переправить мундиры и сделать волосяные султаны на шапках, более практичными. Для образца в каждый эскадрон был послан один улан, одетый и выстриженный по форме.
В 1804 году в семье Франца и Марии родился ещё один сын Константин, будущий офицер и генерал-майор.
В ожидании заграничного похода 1805 года были усилены строевые занятия. Вследствие запоздалой весны, лошадей выпустили на подножный корм только 1 мая, а 1 июля в г. Махновке был собран весь полк с полным снаряжением, готовый в любой момент выступить в поход, причем все лишние тяжести были сданы командиру запасного эскадрона. 9 июля командир полка осмотрел обоз, подготовленный к предстоящему походу; 5 августа был назначен инспекторский смотр, но еще 3-го числа было получено Высочайшее повеление о немедленном выступлении полка в военный поход к Брест-Литовску.
Летом 1805 года Уланский полк в составе других войск России выступил в военный поход для сражений с французами, в том числе он участвовал в битве при Аустерлице. В полку был зачитан приказ «Завтра (такого-то) по повелению Государя Императора полк имеет выступить в поход по утру в 4-м часу».
Однако Франц де-Симон в походе участия не принял, вероятно, по причине обременённости семьёй или, как написано в его послужном списке, из-за «раннее полученных ран». Надо думать, он поступил правильно, иначе он разделил бы судьбу своего командира эскадрона майора Фридерици во время битвы при Аустерлице «оставшегося тяжело раненым в руках неприятеля». Впрочем, справедливости ради необходимо отметить, что майору Фридерици всё-таки удалось выбраться из этой передряги, и он возвратился из плена, а с ним 2 корнета, 2 юнкера и 2 рядовых. Но кто знает, была бы судьба так благосклонна к Францу Егоровичу?!
19 марта 1806 году состоялся Высочайший приказ о переводе Франца де-Симон в Херсонский гарнизонный полк с обычной для того времени формулировкой «по неспособности к полевой службе». В гарнизонных полках могли служить только нестроевые офицеры, так называемые, ветераны и «инвалиды». Однако в Херсон он так и не попал. Там свирепствовала холера. Почти полтора года по Высочайшему приказу он состоял по Армии, проживая в Киеве.
Наконец, 19 сентября 1807 году Франц Егорович Де-Симон был назначен плац-адъютантом в Киев, а 14 мая 1808 года стал штаб-офицером – майором и по Высочайшему повелению состоял по Армии при прежней должности.
Засим вынужден с Вами на время распрощаться, оставив Вас наедине с тем, что удалось узнать из прошлого, бывшему когда-то, майору Сергею Десимону в далёком уже 1986 году о, бывшем когда-то, майоре Франце де-Симоне, – остальное поглотило неумолимое Время. Закончу письмо так как это было принято в описываемые мною годы.
Поручаю себя в продолжении Вашего лестного ко мне расположения, и питая к Вам совершенное и глубочайшее почтение, имею честь сохранить сии чувствования навсегда. Остаюсь преданный Вам С. Десимон.
P.S. К письму присовокупляю фотографический снимок майора С.А. Десимона. Таким он был, когда обнаружил послужной список нашего пращура Ф.Е. Де-Симона.
