По окончанию Крымской войны Георгиевский кавалер переходит на службу в торговый флот и в звании командира парохода «Таврида» курсирует между Крымом, Кавказом (Выделено мною. — С.Д.), Константинополем и Александрией.
Выйдя в 1860 г. в отставку капитаном II ранга Голенко вместе с женой и детьми наконец вернулся домой и поселился в своём имении в Островском уезде Псковской губернии. Но куда было девать голенковскую неуёмную энергию не знающую покоя?
«Да, это была чистая во всех отношениях личность, Голенко один из первых прекратил у себя барщину в своем имении и перешёл на вольнонаёмный труд; хозяйствовал весьма умно и необыкновенно улучшил своё маленькое имение. Ему лично я обязан тем, что оставя морскую службу, приохотился хозяйствовать», — пишет о нём бывший товарищ по Севастополю Н.А. Беклешов [8].
Указывая на организаторские способности Константина Петровича М.И. Семевский замечает, что Голенко, на «лоскутке» доставшейся ему по наследству земли, хотел личным примером показать своим соотечественникам как надо вести хозяйство. «Без капитала, без каких бы то ни было вообще побочных средств, единственно своим умом, энергией, любовью к труду он делает то, что лоскут земли его собственной, в 360 десятин, до него дававшей самый ничтожный доход, обращается в имение, которое сделалось образцовым» [9].
Как рачительный помещик и приверженец реформ он получает серебряный знак «за успешное введение в действие положений 19 февраля 1861 года», а также награды Международной сельскохозяйственной выставки [10].
Его успехи не остались без внимания в губернии, и 24 декабря 1861 г. он снова призывается на службу и назначается мировым посредником по Островскому уезду. «Кто не пережил те годы, тот не может себе представить, какая громадная работа, сопряженная с бесчисленными множеством неприятностей, выпала на долю славных мировых посредников, так называемого «первого призыва» [11].
И на этом месте Голенко находит единомышленников и помощников. Необходимо отметить, что способность окружать себя нужными и деятельными людьми и заряжать их своей энергией — отличительная черта Константина Петровича.
«О деятельности его как мирового посредника, как он трудился в островском уезде, вместе со своими двумя товарищами г. Изъединовым и В.А. Спешниковым, составлявшим тогда (1861-1866) местный посреднический триумвират, сохранилась самая добрая память в Псковской губернии» [D]. Как бы подтверждая мнение Беклешова, Семевский ему вторит, что не законы и указания сверху преобразуют русскую землю, а люди, которые претворяют их в жизнь: «Можно ли было ожидать, что Положение 10-20 февраля 1861г., что судебные уставы 1862-1864гг., при проведении их в жизнь, встретят столь способных, честных и самоотверженных деятелей» [12].
Служба Голенко в звании мирового посредника продолжалась почти три трёхлетия и только сокращение числа мировых участков в 1866 г. заставило Голенко сложить с себя это звание, но в том же году его избирают в почётные мировые судьи, отдавая должное его уму, знанию законов и справедливости.
13 марта 1867 г., находящийся в запасе, Голенко вполне заслуженно произведён в капитаны I ранга с увольнением от флотской службы, с правом ношения мундира и назначением ему пенсии, однако его служба мировым судьей, но уже не почётным, продолжалась ещё три года.
Но была ещё одна сторона жизни Константина Петровича, на которую не преминул обратить внимание, упомянутый выше, Беклешов: «Он был прекрасный муж и вполне примерный отец, за то и благодать Божья была на его доме» [13].
Выскажем своё мнение. Подчеркиваю, личное мнение.
Это наблюдение о «благодати Божьей» больше относится к периоду пребывания семьи в родовом имении Островского уезда. После того, как семья переехала в Павловск с его не совсем здоровым капризным климатом; после того, как отец семейства свой «строптивый и вспыльчивый нрав» должен был подчинить великокняжеским прихотям, и их августейшим семейным перипетиям; после того, как Голенко вынужден был жить не заботами своей семьи, а заботами великого князя Константина Павловича, капризами его довольно своеобразной августейшей супруги и танцовщицы А.В. Кузнецовой, ещё и заботами о их детях; после того, как великий князь, по сути несчастный и одинокий, нашёл в Константине Петровиче человека честного и способного к сопереживанию, и которому можно было довериться и «поплакаться в жилетку» – с этих пор «благодать Божья» покинула дом «Галенков».
Его жена и дети, невольно обделённые вниманием отца и мужа, на которое у него просто не хватало времени; вниманием, которое было украдено у семьи в Павловске, — стали болеть; и он преждевременно овдовел, потеряв дорогую жену; его надежда — сын Константин, умер; а дочь Наташа чахла на его глазах, принося, вместо радости, одни страдания. Можно ли это назвать «благодатью Божьей»?
Впрочем, есть и другие мнения.
Михаил Иванович Семевский считал, что с момента поступления на службу к великому князю у Голенко «начинается самая приятная эпоха его жизни – мы говорим это по личному нашему наблюдению, неоднократно слышавши эти отзывы самого покойного нашего друга» [14]. Но подумайте, стал бы жаловаться Голенко, на свою судьбу, на великого князя, на его супругу и любовницу, Семевскому? Думаю нет, не стал бы, оставив в неведенье «личного наблюдателя и друга» Михаила Ивановича.
И.Г. Голенко и Е.Н. Гореликова-Голенко написали: «Как это обычно бывает с любым человеком, на протяжении жизни великого князя Константина Николаевича окружало и с ним соприкасалось множество людей. По-разному складывались отношения: с кем-то судьба разводила, кого-то притягивала. Долгих 13 лет рядом с Константином Николаевичем находился человек, который не просто работал на него, но постепенно вошел в круг самых доверенных лиц, стал очень близким другом и помощником, правой рукой, наперсником, крестным и опекуном его детей, занял очень важное место и в жизни великого князя, и в душе его. Этим человеком был мой прапрадед, Константин Петрович Голенко» [15]. А теперь попробуйте после этих слов, убедить нас в том, что Голенко хватало душевных сил, а главное времени, ещё и на личную жизнь, — лучше бы он «долгих 13 лет» «просто работал» на великого князя, и не становился его «наперсником», и не занимал в «душе его очень важное место».
Пётр Голенко.
В 1857 г. у него родился сын, названный в честь деда Петром. Пришло время, и Петр стал учиться в гимназии. С осени 1874 г. в Царском Селе был открыт VII класс, а на следующий год VIII класс Императорской Николаевской Царскосельской гимназии. В ней учились гимназисты также из г. Павловска, где проживала в это время семья Голенко. Первый выпуск 1875-76 г был на удивление чрезвычайно малочисленный и состоял только из 3 гимназистов, среди которых был и Петр Голенко. В 1874 году в России был утвержден Устав о воинской повинности, по которому вводилась всесословная воинская повинность для всего мужского населения. Исходя из этого положения Петр начал свою службу Отечеству в 1877 г в лейб-гвардейском Финляндском полку сначала рядовым, а затем подпрапорщиком. В 1881 г. он становится прапорщиком, в 1884 г. подпоручиком, в 1885 г. гвардии поручиком. 18 ноября 1886 г. Петр был зачислен в запас гвардейской пехоты [16]. В этом же году он перешёл из гвардии в Армию штабс-капитаном, а в 1893 г. он капитан прославленного Закатальского 164 пехотного полка [17], который дислоцировался в Витебске. В 1894 г. ему был пожалован орден Святого Станислава 3 степени. Дальнейшую его судьбу нам проследить пока не удалось.
Алла и Аделаида Голенко.
У Голенко было две дочери с именами, начинающимися на букву «А», одну звали Аделаида (1862(?)-1910), а другую Алла (1870-1947). Говорили, что Алла училась в институте благородных девиц. В церковных метрических книгах Сочинского округа имеется запись — 9 июля 1889г. состоялось бракосочетание дворянина Де-Симон Александра Андреевича 26 лет, с дворянкой Голенко Аллой Константиновной 19 лет [18]. Кстати сказать, круглая сирота Алла просила благословение на брак у великого князя Константина Николаевича [19] и получила его.
Её сестра Аделаида, закончившая Петербургскую консерваторию, ещё раньше сестры в 1887г. вышла замуж за учёного энтомолога Александра Александровича Старка (1849-1933), и вместе с великокняжеским благословением получила в подарок участок и дом в Уч Дере, так называемое имение в Лоо. Странно, но на это нельзя не обратить внимание, у них было по восемь детей, имена и отчества их мужей тоже начинались на «А»?!
Георгий Голенко.
У Голенко был сын Георгий (1872-1942) – «разрушитель Российской Империи», так его называли среди родственников. Интересно почему в семье, где верноподданнические воззрения считались правилом, покровительство одного из представителей августейшей фамилии оставалось и после смерти отца, сформировался ярый противник самодержавия и разрушитель-революционер? Не потому ли, что в детстве августейшие семейство отняло у него отца и от невольного общения с их детьми у него на всю жизнь остался неприятный осадок?
Георгий с 12-лет остался круглым сиротой. Где он получил образование нам не известно, но был он человеком грамотным и не без литературных талантов. Член партии большевиков с дореволюционным стажем, с 1905 г. [20]. Через год он был арестован и подвергнут ссылке, затем находился под гласным полицейским надзором. Георгий был «московским революционером в кубе», активный участник трех революций в Москве.
После ссылки и возвращения в Москву до 1911 г. Георгий принимал участие в легальной политической и профсоюзной деятельности в Обществе торговых служащих, в составе партийной группы из 27 человек и в издательстве газеты «Торговый служащий» [21].
29 июня 1913 г. в Москве открылся IV Всероссийский съезд торгово-промышленных служащих. Съезд стал крупным событием общественной жизни, в его работе участвовали 378 делегатов и много приглашенных, в том числе некоторые депутаты Государственной думы. Председателем был избран депутат трудовик А.Ф. Керенский — он приобрел большую популярность после поездки в составе группы адвокатов на Ленские прииски для неофициального расследования обстоятельств расстрела рабочих.
Тон на съезде, однако, задавала, социал-демократическая группа, в работе бюро которой активно участвовал Георгий Голенко. Кстати, в неё входил и известный провокатор Малиновский, который через полковника Мартынова и порекомендовал закрыть съезд, что и было сделано 4 июля.
5 июля члены бюро социал-демократической группы решили собраться на Воробьевых горах, чтобы принять обращение в связи с разгоном съезда, но полиция, предупрежденная Малиновским, арестовала тех, кто явился раньше других: Д.В. Антошкина, Георгия Голенко, С.М. Нахимсона и Н.Ф. Федорова. Все они были подвергнуты административной высылке из Москвы на два года [22].
В 1915 г. после возвращения из высылки Георгий был кооптирован в Московский комитет (МК) РСДРП. Первый легальный МК собрался вечером 27 февраля (12 марта) 1917 г. на квартире В.А. Обуха в него входили «Землячка, Голенко, Обух, М.С. Ольминский, А.М. Орехов…Скворцов-Степанов, Смиридович… Вышедший из подполья МК РСДРП (б) расширил свой состав — в него были введены П.Г. и С.Н. Смидовичи, В.А. Обух, Ф.Э. Дзержинский, Г.К. Голенко. Секретарем была избрана Р.С. Землячка» [23]. Та самая Розалия Самойловна Залкинд, выбравшая себе партийные псевдонимы: Демон, Осипов (Каково для женщины? — С.Д.), впрочем, она полностью им соответствовала, как организатор кровавого террора в Крыму.
После февральской революции Георгий заведовал издательством «Социал-демократ». В апреле 1917 г. он полностью поддержал ленинские, так называемые, апрельские тезисы и «всецело, без всяких оговорок заявил о своём согласии с платформой В. И. Ленина» [24].
В Октябрьские дни 1917 года Голенко был секретарём Московского военно-революционного комитета (МВРК), в военно-оперативной работе которого Георгий активно участвовал [25]. Так, например, в связи с полученными «сведеньями о зверском обращении юнкеров с пленными» МВРК поручил Георгию произнести расследование в порядке опроса освобождённых юнкерами в ночь с 1 на 2 ноября пленных. О чём он и сделал доклад на заседании комитета. Однако Георгий не оправдал надежд некоторых комитетчиков, «в своём докладе он не упоминает о расстреле солдат 56 запасного пехотного полка и арсенальцев в Кремле, произведённом юнкерами…» [26]. Это отдельная очень интересная и запутанная история из числа провокаций и мифов коммунистов-интернационалистов.
По-видимому, Георгий старался оставаться объективным и принципиальным, как в своём докладе, так и в жизни, и, на этом основании, мы вправе отнести его к группе революционеров-романтиков. Помните известную сентенцию с вариантами: революцию задумывают идеалисты (или романтики), осуществляют романтики (или фанатики), а её результатами пользуются негодяи. В любом случае он негодяем не был.
В Москве вскоре после октябрьского переворота возникло большевицкое издательство «Прилив». Вначале издательством заведовал Георгий Голенко, а с конца апреля его сменил В.Н. Подбельский [27].
Георгий был активный участник Гражданской войны. 27 ноября 1918 года Реввоенсовет 8 армии объявил Воронеж и прилегающие к нему районы на военном положении. Он был назначен начальником гарнизона и обороны Воронежа [28]. В марте-августе 1919 г. выполнял обязанности военного комиссара полевого штаба Главкома Красной Армии и, страшно сказать, заместителя Ревтрибунала Республики [29]. В Центральном Музее современной истории России в экспозиции имеется билет члена Реввоенсовета Голенко за 1919 г. [30]. Но, вероятно, Георгий Голенко пришёлся не ко двору Троцкому и направлен, явно с понижением, с уровня штаба Главкома РККА до уровня одной из дивизий.
С 1919 по 1922 гг. Голенко военный комиссар 1 Кавалерийской Кавказской дивизии [31]. И здесь его судьба пересеклась с судьбой Л.В. Де-Симона, его дальнего родственника.
В многочисленных советских источниках Георгий представлен старым большевиком, но почему-то он не был делегирован на партийные съезды в промежутке с 1917 по 1939 годы. Для кого-то был неудобен? И это ещё одно подтверждение. Что негодяем он не был. Как бы в заключение этих кратких сведений, в партийных источниках проведена строка в такой редакции: «Уже, будучи тяжело больным человеком, он с горечью наблюдал за событиями начавшейся в 1941 году войны…», далее в примечании книги Менакера сказано: «в источнике не упоминается, где именно находился тяжело больной Голенко Г.К. наблюдая за началом германского вторжения в СССР. Ничего не говорится и том, где он умер в 1942 г.» [32].
Константин Голенко.
Кроме того, у Константина Петровича Голенко был ещё один сын, названный в честь отца Константином и вступивший по его стопам в Морской корпус, но он в 1881 г. умер от чахотки в имении великого князя Константина Николаевича Ореанде, так и не став морским офицером.
Антонина и Наталья Голенко.
О них известно, что в 1884г. они вместе с отцом, сестрой Аделаидой и великим князем и другими сопровождающими их лицами «тихим почтовым поездом» [33] отправились в Крым. У Наташи врачи определили скоротечную чахотку на последней стадии. Поездкой в Крым надеялись облегчить ее состояние, благодаря сухому целительному воздуху полуострова. На выздоровление уже никто не надеялся, она уже почти не ходила. Две сестры ехали ухаживать за больной. Все смутно полагали, что в любой день может произойти несчастье, но такого несчастья не ожидал никто …
