Прибыв на Кавказ, помимо военных дел, Головин с помощью своих помощников начал структурные преобразования своей канцелярии. Проанализируем рапорт Головина военному министру Чернышеву от 20 апреля 1838 года № 41 [85]. Текст этого документа условно можно разделить на четыре части разного содержания.
Первая часть (абзац) рапорта написан, вероятно, помощником Головина в виде общей справки об усилении штата и новом финансировании Кавказской администрации. Разумеется, сам генерал Головин в высочайших указах не капался, не выписывал ссылок на даты их утверждения, не выбирал из них цифры окладов подчинённых ему чиновников и необходимые формулировки. Эта часть рапорта изложена в стиле безличного краткого обзора последних организационно-штатных преобразований с 1833 по 1838 годы, и составлена явно не Головиным.
Вторая часть написана от первого лица – от имени Головина – и по смыслу отражает состояние дел в канцелярии на момент написания рапорта. «Канцелярию главноуправляющего, по прибытию моему сюда, застал я в следующем виде; дела её распределены не по предметам, а по областям, производятся шестью секретарями, по числу областей назначенными, и особыми чиновниками без наблюдения или участия управляющего Канцелярией, который считается в этой должности потому только, что она по штату положена. В содержании дел и самом архиве не видно никакой формы, законом установленной. Всё что можно сказать, Канцелярия представляет огромные массы дел, зависимые от производства многих лиц без надзора правителя, на котором по закону должна лежать как попечение об устройстве внутреннего порядка, так и наблюдение во всех отношениях. От этих причин не существует между чиновниками надлежащей подчинённости, которая везде называется душою службы» [86] (орфография как в рапорте – С.Д.).
Каждый может попытаться представить, как генерал-лейтенант Головин, командир Отдельного Кавказского корпуса, забросив все непростые военные дела, только прибыв на Кавказ, спешит познакомиться с делами многочисленных коллежских и титулярных советников. Вникает в их заботы и взаимоотношения, копается в пыльном архиве, для уяснения, если в канцелярии «форма, законом установленная» или её нет. Нужно обладать богатым воображением, чтобы себе это представить.
Легче предположить: автором этого абзаца был тот, кто действительно разбирался с многочисленным штатом секретарей и их делами, и кто планировался на должность директора канцелярии. Тогда всё укладывается в строчки: «канцелярию главноуправляющего, по прибытию моему сюда, застал я в следующем виде…». Вновь назначенным правителем канцелярии с легкой руки Головина стал, бывший ранее губернским прокурором, надворный советник П.П. Тимофеев. Теперь понятно откуда взялись в этом абзаце такие прокурорские обороты как «никакой формы, законом установленной», «по закону должно лежать попечение». Или ещё: секретари имеют в ведении своём одни и те же дела, «а именно уголовные, тяжебные, гражданские, распорядительные, хозяйственные и тому подобные» [87]. Какие бы дела прокурор поставил бы на первое место? Правильно, такие – какие упомянуты в тексте.
Третью часть рапорта составляют предложения по радикальной реорганизации канцелярии главноуправляющего. «Признав необходимым дать Канцелярии моей лучшее устройство, я составил проект штата оной». Какой Головин молодец, всё он успевает! С легкостью составляет новые проекты, вникает в служебные дела младших чиновников, с отеческой заботой печётся о них. Однако у них он вызывал «только страх и неприятное чувство». «У него ближайшим доверенным лицом был Андрей Францович Десимон… единственным докладчиком и влиятельным лицом по всем гражданским делам был директор канцелярии Павел Петрович Тимофеев, вышедший из мелкоты, чуть ли не из кутейников» (священников – С.Д.) «человек не без смысла, хотя без всякого образования, но практически понимавший суть всякого дела» [88]. Так вот кто скрывался за текстом этого документа?! Вот кто обдумывал и обсуждал с Головиным его содержание: Десимон и Тимофеев.
В этой части рапорта предлагается изменить штат канцелярии. Во главе её директор, должность которого высочайше была уже утверждена 19 февраля 1838 года. А далее предлагаемый проект: в его подчинении находятся три отделения, казначейство, два секретаря, один – походный и два чиновника особых поручений «низшего разряда». Два старших чиновника особых поручений выделены отдельно и «состоят навсегда при главноуправляющем, исполняют особые его поручения и исключительно заведуют делами, до преобразования края касающимися» [89] и директору канцелярии не подчинены.
В то время у Головина был только один старший чиновник – надворный советник Десимон. Он уже имел опыт канцелярских дел подобного уровня, будучи старшим адъютантом Отдельного гвардейского корпуса, и не воспользоваться его знаниями и предложениями было бы непростительно глупо. В дальнейшем Десимон трижды в 1841, в 1846 и в 1849 году призывался на должность директора канцелярии, как опытный человек, стоящий у истоков новой административной структуры и посвящённый во все тайны канцелярской «кухни» главноначальствующего на Кавказе.
Рапорт Головина заканчивался словами: «Проектный штат нахожу в необходимости привести в исполнение немедленно по распределению дел, чиновников и их жалования, так, чтобы с открытием Совета, круг действий канцелярии моей принял новую форму, согласно моему предложению. Директором Канцелярии уже избран мною прокурор Верховного Грузинского Правительства надворный советник Тимофеев, о переводе которого, по зависимости его от настоящей службы отнесся я к министру юстиции; а для других должностей тоже имею в виду чиновников» [90]. Обратите внимание, как написана должность Тимофеева, губернского прокурора. Должности, указанной в тексте, не существовало, а она была выдумана для придания веса новоиспечённому директору канцелярии, по-видимому, им самим, ибо никто больше в этом заинтересован не был.
Таким образом, и четвёртая часть рапорта, вероятнее всего, не принадлежала перу генерал-лейтенанта Головина, однако рапорт был им подписан и в дальнейшем изменения утверждены.
